На привязи у взлётной полосы…
Ожидая возвращения хозяина, собака два года отказывалась покидать аэропорт.
Эта история случилась в 1974 году во Внуково. Шла посадка на Ил-18, улетавший куда-то на Север. Люди суетливо семенили за дежурной, спеша первыми захватить лучшие места. Лишь один пассажир не торопился, потому как летел с собакой. Однако, овчарку в самолет не пустили — не оказалось справки от врача. Очень долго хозяин что-то доказывал проводнице, уговаривал… Потом обнял пса, снял ошейник, отпустил и быстро, пряча глаза, поднялся по трапу…
Решив, что ей разрешили погулять, овчарка сбежала вниз, обошла самолет, а когда вернулась, трап был убран… Потом она долго бежала по рулёжке за гудящим «илом», вдыхая тошнотворный «перегар» керосина. Борт поднял нос и взмыл в небо. Собака осталась на пустой полосе…
Первое время бегала за каждым «илом». Спустя какое-то время, поняв, что уходящие ввысь машины хозяина ей не принесут, перебралась поближе к стоянке. Поселившись под вагончиком строителей, прямо напротив здания аэровокзала, следила за приходящими и уходящими самолётами. Едва подавали трап, бежала к самолёту и высматривала хозяина…
Здесь впервые ее увидел Вячеслав Валентэй, командир одного из Ильюшиных. Много горя повидал на своём веку Вячеслав Александрович: боевой лётчик, испытавший ужасы немецких и советских лагерей. Не мог он пройти мимо этой исхудалой собаки, в глазах которой застыла так хорошо знакомая ему смертная тоска. Расспросил техников о ее судьбе. Позвонил в редакцию «Комсомолки» и на следующий день мы уже шагали по летному полю к стоянкам Ил-18.
— Послушай, друг, — обратился командир к заправщику, — ты не видел здесь собаку?
— Нашу? Сейчас, наверное, на посадку придет.
— У кого она живет сейчас?
— Ни у кого. Она в руки никому не дается. Ее и ловили здесь и другие собаки рвали. Ухо у нее помято, но с аэродрома она никуда, ни в снег, ни в дождь. Все ждет…
— А кто кормит?
— Теперь мы все ее подкармливаем. Но из рук не берет и близко никого не подпускает. Кроме техника Володина. С ним вроде дружба, но и к нему идти не хочет. Боится, наверное, самолет пропустить.
Володина Николая Васильевича мы увидели возле самолета. Узнав, что ничего дурного собаке не грозит, сказал:
— Вон восемнадцатый рулит, значит, сейчас появится.
— Как вы ее зовете?
— Никак. На аэродроме никто клички ее не знает.
От вокзала к самолету покатился трап, а от взлетной полосы уже бежала собака. Немецкая овчарка с черной спиной, светлыми подпалинами и умной живой мордой. Одно ухо порвано. Бежала, не спеша, но, к открытию двери, была на месте. Стояла у трапа, смотрела на людей. Не найдя хозяина, отошла в сторону, легла на бетон. Когда привезли пассажиров, подошла вновь и стояла, пока не отчалил трап.
Надеюсь, эта статья попадётся на глаза человеку, когда-то улетевшему на Ил-18 и решившему, что собака его забыла. Хочется верить, что, прочитав её, он бросит всё и прилетит в Москву. Потому что во Внуковском аэропорту его ждут. Уже почти два года…
Комсомольская правда,
19 сентября 1976 г.
P.S. После выхода статьи, хозяин всё таки объявился. С попутным бортом прислал записку, в которой отказывался от Пальмы и просил пристроить её в хорошие руки. Далее держать собаку в аэропорту смысла не имело: в еду подсыпали снотворного и увезли в Киев; в новой семье она приживалась трудно, но, после рождения щенков, постепенно смирилась …